Когда Николкин папа пригляделся, его чуть не хватил удар. Это действительно был его сын. Что?! Почему?! Как он здесь оказался?! Эти вопросы мгновенно промелькнули в голове и тут же забылись. Главное, он видел его, и тот действительно был жив. Папа с мамой упали перед носилками на колени и, с надеждой всматриваясь в испачканное копотью лицо сына и плача, звали его: «Николка, Николка, очнись! Это мы, мама и папа».
– Позвольте, – раздался сзади голос, и к носилкам протиснулся доктор с саквояжем. Он быстро осмотрел мальчика, потом достал пузырек нашатырного спирта и, смочив ватку, поводил у него под носом.
Николка вздрогнул, сморщился и открыл глаза.
Первое, что он увидел, были заплаканные, испуганные лица мамы и папы. Он, ничего не понимая, секунду смотрел на них, потом зачем-то поднял к лицу руки, обычные руки мальчика, правда, очень грязные, и долго смотрел на них. Потом сразу все вспомнил и от нахлынувших на него чувств расплакался, обхватив руками за шею родителей и шепча без остановки «Мамочка… папочка… мамочка… папочка…»
Так они какое-то время плакали втроем под оханье и аханье столпившихся людей. Какая-то тетка в толстом платке, стоявшая сзади, не разобравшись, заголосила, но ее пихнули в бок и сказали, что надо, наоборот, радоваться.
Через час Николку, более-менее оттертого от грязи и внимательно осмотренного, отпустили из больницы, и они, счастливые, поехали домой. Дома он расцеловал Жужу, схватил в охапку Мурку, просил прощения у радостно ворчащего Петруши и у дяди Арсения, от которого сильно пахло валерьяной.
Потом он вдруг обмяк и заснул на руках мамы, которая отнесла его в постель, в то время как папа по телефонной линии радостно говорил кому-то, что Николка нашелся, благодарил за хлопоты и извинялся за беспокойство.
Тем временем пожарные разобрали завалы от сгоревшего магазина. К счастью, дома, между которыми он был построен, совершенно не пострадали. От магазина ничего не осталось, кроме огромной кучи каких-то железок, непонятно чем бывших до пожара. Хотели было сообщить о пожаре хозяину магазина, но оказалось, что никто не знает, кто он и где живет. Вскоре это место окончательно расчистили, и вместо магазина образовался проезд, который был там всегда и который остался там и по сей день.
