Одного только не понимал Николка. Чтобы игрушечный паровозик стал ездить, а часы начали отсчитывать время, надо было вставить ключик в заводное устройство и завести пружину. А кто и куда вставлял ключики в человека, или в лошадь, или в бабочку, он никак не мог понять.
Но он знал, что когда-нибудь поймет это. И даже, может быть, сможет научиться заводить все эти пружинки сам, когда захочет. Покрутит один ключик, и собака начнет петь, как соловей, или разговаривать по-французски, покрутит другой – кошки начнут маршировать, как солдаты по улице, покрутит третий – все дворники и городовые будут ему честь отдавать и «ура!» кричать. И тогда он станет Главным Механиком Всего На Свете. Что он захочет, то все и будут делать.
Мама не переставала тревожиться и плакать и иногда, обняв Николку, спрашивала, заглядывая ему в глаза:
– Николка, а ты меня любишь?
– Да, – тихо отвечал он, а сам в это время размышлял, где же у мамы спрятаны насосики, которые качают слезы наружу, и где слезы хранятся, когда мама не плачет.
Конечно же, Николка любил маму, он любил и папу, и кухарку Маню, и сторожа Никиту, и Мурку, и Жужу, и старого Петрушу, и дядю Арсения, и многих других. Но как-то не сильно. Все-таки механизмы ему нравились больше. Они были ему интереснее. Даже игрушечные, они волновали и заставляли его сердце биться быстрее.
Интересно все-таки, что же он увидит сегодня в магазине Балуева?
С этими мыслями Николка огляделся по сторонам. Две улицы, которые они должны были проехать, наконец-то остались позади, и теперь они подъезжали к площади. Мимо проплывали двух- и трехэтажные дома. Кое-где в окнах загорелся свет, сумерки сгустились, и снежинки словно выцвели, они уже не были такими ярко-белыми, как днем.
Сторожа зажигали фитили в фонарях. От теплого волнующегося света фонарей снег заискрился, и вечерняя улица стала сказочной.
– Что это, папа? – вдруг воскликнул Николка.
Папа посмотрел, куда показывал сын, и тоже удивился. В том месте, где между двумя домами всегда был проезд, появился магазинчик всего с одной небольшой витриной и дверью. Он словно с трудом втиснулся между соседними домами. На магазине висела вывеска, освещаемая фонарями: «Игрушечные железные дороги».
– Ой, папа, давай зайдем туда, ну папочка! – начал просить Николка.
– А как же магазин Балуева? Мы же туда собирались, – возразил папа.
– В магазин в другой раз, а сейчас давай зайдем сюда, пока мы еще не проехали! – Николка умоляюще посмотрел на папу.
– Ну что ж, – папа пожал плечами, – если ты так хочешь – пожалуйста. Только учти – я не знаю, когда у меня еще будет время. Ты ведь знаешь, сколько мне еще колонн надо нарисовать.
